«С широко закрытыми глазами» или Оборотень без погон

Об авторе.

Ольга Шапаровская - "неприкосновенная святыня" местного светского общества. Несмотря на то, что в самом обществе регулярно происходит своеобразная "смена кадров", Шапаровская неизменно остается в списках приглашенных практически на все более или менее значимые мероприятия. О себе Ольга говорит весьма скромно: "Я лишь косметолог и визажист". И никогда не добавляет, что работает она в салоне Laima Lux. Это и так все знают. Коммерсант Baltic (2005)

На снимках: счастливая супружеская пара Ольга Шапаровская и Владлен Дозорцев, свидетельница Лайма Вайкуле, за столом слева композитор Раймонд Паулс с супругой Ланой, мужчина, который ставит рожки, владелец издательского дома «Петит» Алексей Шейнин. Фото из личного архива Ольги Шапаровской.

        В жизни есть две трагедии: первая - не получить того,

        Чего вожделеет сердце. Вторая - получить это.

        Бернард Шоу

   Я часто задумывалась над тем, что движет людьми, которые решились приподнять завесу своей личной жизни: поделиться опытом, защититься от волны слухов и любопытства? А может, просто открыть, наконец, «широко закрытые глаза» так называемому общественному мнению. Или в первую очередь себе?

   Увы, моей мечте суждено было сбыться, и после тридцати с лишним лет знакомства я нежданно-негаданно заполучила то, «чего вожделело сердце». Конечно же, речь о моём известном муже, «писателе, политике, общественном деятеле» (именно так он величает себя в прессе), Владлене Озорцеве.

   Это, не первый мой брак, но самый желанный. Много лет назад мы уже пробовали жить вместе, он был разведенным (по несвязанным со мной причинам), а я – просто влюблённой барышней. Внезапно он вернулся к семье, а я, едва выжившая от потери любимого и отмены свадьбы, посчитала его поступок благородным и сама кубарем выскочила замуж, чтобы ребёнок (не дай Бог!) не родился вне брака. Владлен назвал тот период «первой республикой».

   Поэта в моей судьбе больше не предвиделось, я решила, что жизнь не состоялась и чувствовала себя очень несчастной.

   Поэтому, когда он через три десятилетия (!) возник на моём пути, спрашивала (у судьбы, у неба?): неужели это я, невезучая Оля Шапаровская, которой так повезло?!

     ЖЕНИХ

   «Вторая республика», то есть наши возродившиеся отношения, начались в 1998 году. Зачастил вдруг в салон, где я работала. По разным поводам: поделиться невзгодами личной жизни, одолжить денег для себя или для сына, подыскать с моей помощью спонсоров для партии. Я очень гордилась сопричастностью ко всем делам дорогого мне человека, стремясь заслужить его благодарность и одобрение.

   Чем чаще приходил, тем горше звучали его откровения: оказывается, он не спал ночами, спасаясь от относительно новой и относительно молодой жены, которая, вооружённая ножами и вилками, еженощно нападала на него (женился он очень быстро, всего через два месяца после смерти первой супруги).

   Точку в этом альянсе поставил своеобразно: выстрелил из своего ружья в семейный альбом. Сердце обливалось кровью, что мою любовь, уютного, белокурого Владика так третирует злая женщина. Невероятных подробностей становились всё больше (не буду пересказывать, мне их хватило и в нашей жизни).

   Ухаживал напористо, как и в прежние времена, как бы между прочим сообщил, что «уволил» жену и застрелил собаку. Господи, возмутилась я, собаку-то за что?! (Ведь я знала этого душевного пёсика Филимона). Оказалось, что он был уже старым и ненужным. Это событие так не вязалось с образом любимого, да и младший сын, которым отец в ту пору был очень недоволен, шутил: «Папа, а в отношении меня у тебя нет планов?»

   Я не раз возвращалась к этой истории. Любимый «утешал», что уже стрелял в четвероногих. В состарившихся или больных питомцев тех, у которых рука не поднималась сделать это самим. На моё очередное потрясение объяснял, что он человек «привычный» и что уже в четыре года бабушка поручала ему зарезать корову. Эти рассказы, доводили меня до полуобморочного состояния.

   Но пока главным было другое: спустя много лет после пережитой в юности драмы, вернулся Он, воплощение настоящего мужчины. Поэт, парламентарий, на которого совершались покушения за то, что проголосовал за независимость. Смельчак, арестовавший в прошлом убийцу и насильника Рогалёва. Мой спаситель, пославший самолёт в Америку за лекарствами, когда я погибала в роддоме от заражения крови и вообще он - соратник Юрканса, которого лично выдвинул в лидеры, угадав талант политика. О многом я слышала впервые, голова кружилась от этой новой информации и счастья.

   Мы стали появляться в обществе. Пресса комментировала, да и он сам опубликовал (правда, под псевдонимом) материал в виде интервью со мной, который назвал «Праздник со слезами на глазах». Там описал всю историю наших отношений и то, как мы счастливы «вступить в ту же реку» во второй раз. Всё было правдиво, единственное, что просила, подкорректировать слишком уж завышенное количество комплиментов в адрес самому себе (насчёт нравственности, порядочности, талантливости и пр.).

   В начале 99 года мы уже жили вместе, он переехал в моё жилище, а месяца через три-четыре, как гром среди ясного неба, звонок «уволенной» жены, просившей поздравить с беременностью, которая для неё была очень желанной. Возмущению его не было предела, да и моему тоже, ведь мы столько времени вместе! Женщина била во все колокола, требуя внимания и помощи, он называл её аферисткой и развёлся за десять дней до родов. Я была совершенно спокойна, ясно же, что ребёнок не его.

     ЛЮБОВЬ

   А у нас начались семейные будни, больше похожие на праздники. Не могли наговориться, натусоваться, нарадоваться. Любимый не работал, зато к вечеру после двенадцатичасового рабочего дня меня ждал накрытый стол с ужином. Этикет соблюдал безупречно: открывал и закрывал за мной дверцы машины, не забывая при этом целовать руки. Я буквально балдела, а он в это время поглядывал на окна дома, видимо, очень хотел, чтобы его проявления любви видели и соседи. Мне тоже хотелось этого!

   Старалась улучшить его жизнь после ужасов второго брака, покупала одежду, избавив его от прежнего скудного и заношенного гардероба, устраивала приятные и неожиданные сюрпризы в виде разных «штучек», о которых он мечтал, или неожиданных гостей в день его рождения. Безумно боялась потерять свою любовь и, если он жаловался на недомогание, у меня немедленно болело то же самое, видимо, от страха, что Бог дал мне его, чтобы вскоре отобрать. Так я себе представляла божье наказание за разные прегрешения.

   Внезапно мне поставили диагноз «туберкулёз», а его предупредили, что это ещё в лучшем случае. Он посвятил меня в «тайну» диагноза, и я, предвидя близкую кончину, завещала ему свою квартиру, в которой сможет жить до конца дней.

   Слава Богу, диагноз не подтвердился, и мы продолжали радоваться. Жизнь омрачали лишь непрестанные звонки теперь уже бывшей жены и ответная реакция Владлена на требования помогать родившемуся ребёнку. Пугало незнакомое, искажённое злобой лицо любимого и нечеловеческий крик в ответ на притязания. Довела человека, рассуждала я! С другой стороны, мелькнуло: как бы самой не столкнуться с такими последствиями любви.

   Правильно говорят, «в жизни ничто не бывает случайным». Жизнь подтвердила мои наихудшие опасения.

     НАШ БЮДЖЕТ

   Я прекрасно зарабатывала в своём салоне, к тому же ещё преподавала и читала лекции в разных организациях, имела неплохие сбережения, персонального водителя, уборщицу и вообще не любила в чём-то себе отказывать. Доходов друга не знала, но предполагала, раз он пенсионер, стало быть, и пенсия его в радиусе 80-100 латов. Видя, как он мнётся в средствах, постаралась, чтобы не чувствовал лишений. Взяла на себя всё: от сигарет, питания, коммунальных платежей, обслуживания машины, стоянки до походов в кафе и подарков родственникам и знакомым «во дни торжеств и бед».

   К тому же перманентно без работы был и младший сын, практически питался у нас и постоянно нуждался в деньгах. Я с радостью отдавала то, что просил для сына Владлен: 10-20 латов почти ежедневно на «молодые» расходы, суммы покрупнее - на ремонт квартиры, купленной для него отцом. Отдала часть своей мебели, техники, посуды, одежды, оставшейся от «объёмной» моды.

   Нужно было решить и мой «вопрос»: я ведь тоже официально была замужем и никак не решалась сообщить супругу о своих планах, хотя жили мы уже раздельно, сохраняя хорошие отношения. Миссию с разводом взял на себя энергичный Владлен: он и с Лёшей объяснялся, и в суде заседал, где мы, супруги, так и не появились. Бывший муж пожелал мне счастья, привёз деньги, и мы дружески попрощались

     НАШ ДОМ

   Владлен продал свой дом в Бигауньциемсе, где прошли две его жизни, с предыдущими супругами, намереваясь купить другой, в Юрмале, поближе к Риге и к моей работе. Место я отыскала чудесное, в Мелужи, у моря. Домик, правда, скромный, подлежащий реставрации. Не страшно, зато теперь и у него появились средства и на строительство, и на жизнь. Наконец мы на равных, радовалась я.

   Совершенно неожиданно мой, пока ещё жених, сообщил, что вырученные за проданный дом деньги, вложил в фирму старшего сына, которому понадобилась эта сумма, но зато будут дивиденды, а уже через три года можно будет получать аж… по 10 тысяч долларов ежегодно. Я обалдела: а на что покупать?! В результате в приобретении пришлось участвовать и мне. Оставалось отремонтировать и построить задуманный второй этаж. Средств у Владлена снова не было, я поняла, что стройка затянется на годы, а мы немолоды, когда же жить?! Любимый, однако, рисовал радужные картины: на дивиденды будем отдыхать, путешествовать, развлекаться. До меня не доходило, как на дивиденды в 500 долларов можно и путешествовать, и строить. Въедалась с вопросами, пока, наконец, не услышала ответ: «Оля, но это же совместная собственность». Тогда я как-то не очень «въехала», что это означает.

   Между тем началось обновление дома и двора. Влад привез ко мне в квартиру огромный сейф, дабы складывать сбережения и заработки, а заодно уберечь их от уборщицы Дианы, в отношении которой у меня зародились нехорошие подозрения.

   Непредвиденные траты на покупку дома и стройматериалов, конечно, вызывали моё недоумение: я только закончила обустройство собственной квартиры в Задвинье, где при полном «параде» начали новую жизнь. Здесь могла наконец побаловать себя покоем и достатком в объятьях любимого.

   Хотя складывалось не совсем так, как грезилось, не роптала. Объятья, по крайней мере, были.

      СВАДЬБА

   Через год мы поженились. Перед свадьбой съездили в Израиль к дочери Владе за благословением (имя ей дано было в честь любимого). Поездка была моим подарком к предстоящей свадьбе. Чтобы будущий муж не беспокоился и не тратился, кольца заказали из моих серёжек.

   Наше торжество молодожён, почему-то захотел поделить на две части: одно – для именитых гостей, другое для друзей и родственников, что ужасно обидело его единственных в Риге друзей Иру и Эрика, которые в число избранных не попали. Ира со свойственной ей резкостью выразила недоумение. Я же на эту странность почти не обратила внимания: по мне, чем больше застолий, тем лучше. Да и вообще, была готова не принимать никаких решений самостоятельно – теперь было на кого положиться. Оба застолья тоже были моим свадебным подарком. Огорчало лишь, что он разрешил пригласить не всех, кого хотела. Мы спорили, но пришлось согласиться.

     ОПЯТЬ ПРО БЮДЖЕТ

   К бракосочетанию тоже получила подарок от мужа – велосипед, к моей несказанной радости, ведь до сих пор дарила только я. Через три дня он переподарил его (а, может, и продал)… моей уборщице, пообещав купить взамен более миниатюрный. Но… почему-то не купил. Я не обижалась, слушая про бесконечные трудности с деньгами, тем более, предстояло реставрировать наш домик.

   Началось строительство: грузовиками завозились песок, цемент, керамзитобетон, бригады рабочих менялись одна за другой. Словом, всё, как у всех. За исключением одного: я не планировала трат на особняк.

   Совсем неожиданно ему понадобилась ещё одна машина. Забарахливший «Мерседес» был отдан в ремонт. Деньги на покупку попросил смущенно, хотя, признаться, к «смущению» по таким поводам уже привыкла. Заметив, что я поёжилась, пообещал: «я же тебе отдам». Током ударило конкретно: что значит «отдам», разве мы не семья?

   Впервые меня посетили раздумья отнюдь не романтического характера. Что называется, посчитала-прослезилась. Прошло около трёх лет совместной жизни. Коммунальные платежи, питание, одевание, увеселения, подарки для знакомых и родных, содержание машины, бесконечные штрафы за дорожные нарушения, словом, всё материальное бремя полностью легло на мои плечи. Признаться, я и не рассчитывала заиметь в его лице кормильца, но и содержать мужа полностью не планировала. Тем более, уже знала, что его пенсия совсем не маленькая, мало того, она постоянно росла: вместе с повышением зарплат у действующих депутатов автоматически увеличивается и у бывших. Таков наш закон. Дивиденды от финансовых вложений он тоже получал исправно. Однако сетования на нехватки учащались, коронная фраза, над которой подшучивали и друзья, «у меня осталось лат двадцать» стала буквально его кличкой, как у российского экс-министра Касьянова «Миша – два процента».   

Всё чаще любимый заезжал ко мне на работу за деньгами, а я всё чаще просила в бухгалтерии выдать мне зарплату пораньше. Своими первыми даже не подозрениями, а недоумениями поделилась с его друзьями. Они меня вразумляли: «Оля, ну вы же семья, в семье всё общее». Мне стало стыдно, ещё не сумела сформулировать того, что уже осознала «серым веществом»: почему всё общее состоит только из моего?! Сейф пустел на глазах, а мой муж за три года не положил в него ни сантима и на хозяйство не дал ни лата.

   Уборщица теперь работала не только у меня в квартире, но и в нашем доме, удвоив мои расходы. Забавно, но однажды Влад в моём присутствии спросил: «Диана, а Оля Вам оплачивает транспорт?» Диана отрицательно помычала. «Оля, сказал супруг, надо платить». Вскоре он почти повторился: «Диана, а Оля Вам ещё не повысила зарплату?» Диана опять помычала. «Оля, надо поднять». На немой вопрос к нему распорядился: «Уволь своего водителя, высвободятся средства, а я сам тебя буду возить». Так и сделала: водителя уволила, зарплату подняла, транспорт оплачивала. Иногда, правда, к моему большому удивлению, муж сам привозил уборщицу к нам и сам отвозил в Зиепниекалнс.

   Наконец решилась поговорить с ним. Долго готовилась, потом робко спросила: «Владик, а может нам хотя бы коммунальные услуги оплачивать пополам?». Сказать, что челюсть Владика упала на коленки от удивления, значит, ничего не сказать:

      - Какая ты меркантильная, оказывается, ведь я вожу тебя на своей машине.

      - Но ведь ты уговорил меня уволить водителя всего две недели назад.

      - Всё равно мы ездим вместе. Это стоит денег: бензин, мойка, амортизация!

   Голос Владлена крепчал, праведный гнев и жёсткость были убедительными. Я приумолкла. Это была первая туча.

      ШЛЕЙФ ОТ ПОСЛЕДНЕГО БРАКА

   Звонки его прежней жены не прекращались. Женщина настаивала на ДНК его и ребёнка (этот анализ можно осуществить не ранее, чем через год после рождения). Мой муж не хотел слышать. Заставил суд. Я была спокойна, «зная», что действия бывшей жены беспочвенны и даже не интересовалась этим делом.

   Результат показал: ребёнок был Владлена!!! Я посчитала до девяти. Получалось, беременность наступила, когда он уже жил со мной.

   Это была уже не тучка, а ураган. У меня ведь кредо – никогда не разбивать чужую жизнь. Владлен обрушил на меня всё своё ораторское искусство и дар убеждения: почти со слезами на глазах он «признался», что «эта» незаметно пробралась в дом и изнасиловала его спящего, через пару дней версия поменялась на более «правдоподобную», которую он озвучил и в кругу друзей. «Эта» похитила его «материал», заморозив в холодильнике, а потом подло пересадила его себе, подкупив врачей из роддома. Плохо зная эту сторону жизни, я не то чтобы, усомнилась, просто не позволила себе не верить всё ещё любимому человеку. По принципу: «ах, обмануть меня несложно, я сам обманываться рад!». Однако в душе поселилось мерзкое чувство с множеством нюансов.

   Ну не разводиться же: осень не за горами, страшно одной, ведь мы с таким пиаром ворвались во «вторую республику», неловко перед людьми. Да и хозяйство уже вели вместе в новом доме.

   Между тем, состоялся суд. Бывшая супруга добилась алиментов для дочери.

      ДИАНА – УБОРЩИЦА

   Моя уборщица приходила три раза в неделю (теперь и сама не знаю, зачем три, видимо, хотелось, что б та лучше зарабатывала). Иногда звонила ей с работы, чтобы дать какие-то распоряжения, и не сразу сообразила, почему всё чаще трубку берёт муж, хотя именно в это время должен быть то на заседании, то на совещании, то на переговорах. Я радовалась, что мероприятия отменялись: пусть любимый отдохнёт!

   В свободные от моей квартиры дни Диана теперь убирала и на даче. Именно в это время мой муж, как утверждал, вынужден был присматривать за рабочими. И по-прежнему был любезен: доставлял уборщицу домой. Когда был занят, она сама добиралась на моём свадебном подарке – велосипеде. Я восхищалась безотказностью женщины и галантностью Владлена, который заботился и о, том, чтоб она была сыта, ведь я целый день на работе. Одного не понимала, почему при этом он запрещал мне покормить других рабочих, строителей. С боем, но я всё же делала это в свои выходные, вызывая бурю негодования, а то и настоящие скандалы. Как-то моя уборщица похвалилась подарками, которые получила ко дню рожденья. Я насторожилась только, когда она обмолвилась и о подарке Владлена, ведь именно эту вещицу я просила передать от меня для именинницы, а он выдал за своё личное подношение. Разговорившись с помощницей по душам, я поняла: мой муж поступает так регулярно.

   Однажды, когда у меня сел мобильник, я попыталась позвонить с телефона мужа и тут же нарвалась на эсэмэску крайне интимного содержания с подписью «твоя навеки». Стиль послания уж больно напоминал простецкий говорок Дианы, но отправлено с сотового, которого, как мне известно, у моей работницы не было. Сомнения, однако же, появились. Я попросила свою коллегу позвонить по высветившемуся телефону под предлогом поиска уборщицы. Ответила Диана. Спустя неделю вызвала барышню к себе на работу, отобрала ключи от дачи, не обращая внимания на её жалобное: «он сам ко мне полез». Сотовый, оказалось, презентовал Владлен. На сей раз действительно от себя. Для удобства связи. Тут уж и я жёстко высказала супругу, что об этом думаю. В ответ услышала: «параноичка, шизофреничка, сумасшедшая», дальше - отборный многоэтажный мат. Ни в семье родителей, ни в своей собственной, ни в других семьях не сталкивалась с подобным кошмаром.

      ДРУГАЯ ПАРАЛЛЕЛЬНАЯ ЖИЗНЬ

   Женщины часто недоумевают: почему появилась «другая». Я тоже недоумевала. Как, променять меня, такую ухоженную, образованную, хорошо зарабатывающую, на «эту» с семиклассным образованием, ещё недавно просившую подаяния в привокзальном переходе, а теперь потаскивающую из квартиры вещички. Владлен, кстати, всегда вставал на защиту уборщицы с оригинальной мотивировкой: «у меня она почему-то ничего не крадёт». И правда: бельё, купальники, колготки, маечки ей «подходили» только мои, несмотря на регулярные подати, которые она по-прежнему принимала за знаки внимания моего мужа.

   Постепенно у меня открывались «широко закрытые глаза». Уборщица оказалась просто очередной дамой сердца. Их было бессчётное количество, не переходящее в качество. Были и другие уборщицы. Про одну из них, уже со средним образованием, приятельница моего мужа Ира Ч. отозвалась: «О, Влад пошёл на повышение». Эсэмэски сыпались теперь уже не только на его, но и на мой телефон. Как-то, оказавшись в больнице, получила «благодарность» от дамы за чудесный вечер с Владленом, а он – «за ночь и за утро». Дальше - заверения, что «добралась домой замечательно».

   Одурманенная, слушала его собственные, почти ежедневные повествования про каких-то женщин у дороги, которые просили подвезти, а сами льнули к нему. «Современные нахалки», возмущался он. Рассказывал, конечно, не до конца, но, посмотрев одну передачу по телевизору, поняла и про этих женщин, и про «конец».

   Снова пыталась «залезть в душу». В ответ получала паханский жаргон типа «что ты шьёшь мне» и всё тот же мат.

   Я не забыла изречение: «если жизнь не ладится, виноваты оба». И долго чувствовала себя виноватой. Пыталась разобраться, в чём. Обращалась к психологам, ходила в церковь, подсела на антидепрессанты. С мужем объяснялась даже в письменном виде, чтобы избежать скандалов, но подтвердить любовь.

   На работе коллеги недоумевали, что происходит с жизнерадостной Олей, теперь уже постоянно подавленной и заплаканной. Когда случались коллективные торжества в салоне, меня уже откровенно просили прийти без мужа. Ссылались на то, что с ним я «сама не своя и погасшая». Мне и вправду было легче одной, хотя у нас было принято отмечать праздники со своими «половинками».

      ПРО «КОНЕЦ»

Я уже упоминала про конец, но это ещё не про конец семейной жизни, а про тот самый «конец», который имеется у каждого полноценного мужчины.

Муж часто жаловался на непорядок в состоянии своего детородного органа, ссылаясь на преклонный возраст, аллергию и чрезмерное употребление… пепси-колы. Непорядок и в самом деле оказался жутковатым. После долгих уговоров отправился на обследование. Рассказывал, что все врачи разводят руками, менял докторов, а я недоумевала, почему никто из них не порекомендовал сделать хотя бы анализ крови. Обойдя, наверное, всех дерматовенерологов и проклиная их беспомощность, обратился к известному урологу, к тому же хорошо знакомому, д-ру С. Тот принял Владлена без очереди, осмотрел. Обнаружив язвы, посчитал, посчитал, что болезнь связана с преклонным возрастом. Предложил ампутировать «конец», точнее конец «конца».

   Так мой муж оказался в больнице, «конец» исправно ампутировали, опять же не сделав никаких анализов. Я, как примерная жена, возила в железнодорожную больницу бульончики и паровые котлетки. Параллельно у него обнаружили ещё что-то и перевели в Гайльэзерс для полного обследования. Со своими котлетами рвалась и туда, но он вдруг категорически запретил приезжать, ссылаясь на идеальное (!) питание. Сказал, что не хочет затруднять, понимая, как разрываюсь между больницей и работой. Душа моя просто вознеслась от слов страдальца и вновь разгоревшейся любви. Готова была забыть обиды и всё простить.

   Через неделю его выписали, по этому поводу устроила немыслимое застолье. Подняли бокалы за его выздоровление, и вдруг он произнёс: «Надо поговорить…у меня сифилис».

Сказать, что со мной случился шок, удар, паралич – значит, ничего не сказать. Думаю, то же самое испытывают умирающие, летящие в некую трубу, а в голове проносится вся жизнь, которая заканчивается в этом полёте. Весь ужас заключался даже не в моём предполагаемом само собой заражении (его здоровье было уже в двадцать пятых), а в том, что я работаю с десятками людей, своих пациентов.

   Окаменевшая, на грани потери сознания, выслушала супруга. Оказывается, в больнице, где впервые удосужились сделать анализ крови, получили неожиданный результат. Даже не поверили глазам. И в самом деле, разве такое возможно?! Ведь солидный же человек, женатый, к тому же, общественный деятель, политик, поэт! Сделали повторный анализ, результат был тот же – сифилис!

   У него между тем был заготовлен план действий и телефон клиники на Пушкина 18, где, как он выяснил, можно лечиться уже не под своей фамилией, а под шифром. При мне созвонился с доктором М. и договорился о приёме.

   После бессонной ночи на полусогнутых коленях переступила порог медицинского учреждения, умирая от стыда: казалось, все смотрят в мою сторону, администратор, посетители. Не помню, что бормотала на расспросы врача. Дальше обследование и ужас ожидания приговора.

   Вердикт был таким – я ЗДОРОВА!!! Попросила доктора три раза повторить это слово. Правда, она уговорила пройти профилактический курс, хотя мне уже давно противопоказаны антибиотики, тем более в таких дозах. Не доверяя больше спутнику жизни, настояла на обследовании по всем «параметрам», вплоть до СПИДа. ЗДОРОВА!!! Спутник жизни лечился долго. И столь же долго посылал проклятья урологу С., который почём зря оттяпал «конец» по знакомству и без очереди, не выявив истинную болезнь увядшего в язвах мужского «достоинства».

   Д-р М., лечившая известного человека под шифром, потешалась: ведь поставь хирург правильный диагноз, сохранил бы пациент свой «конец».

   Я опять не развелась, видимо, всё ещё надеялась спасти брак. Хотя отвращение и брезгливость к этому человеку уже вытеснили любовь. Есть женщины, которым нравятся порочные мужчины, меня же всегда тянуло к «хорошим». Когда полюбила его в юности, он мне виделся не просто хорошим, а идеальным. Вот уж воистину, «не сотвори себе кумира»!

   Опять надеялась! Надеялась, что для мужа, испытавшего дикое унижение (так мне казалось), жуткий урок не пройдёт даром. Не зря говорят: кажется – перекрестись. Никакого урока Владлен не извлёк.

     ПРОДОЛЖЕНИЕ НА ТЕМУ

Он стал «осторожнее». Возвращаясь домой после трудового дня, обнаруживала в своей прикроватной тумбочке то, с помощью чего «осторожничают» все. Прочих атрибутов параллельной супружеству «деятельности» тоже хватало: испоганенное постельное бельё, чужую дамскую одежду и исчезнувшую или замызганную свою. Времени у сидящего дома пенсионера хватало на всё.

   Он теперь и не оправдывался. Орал, используя уже знакомый мне набор, характеризующий степень моей шизоидности. Иногда обвинял в «содеянном» своих сыновей, которым, как утверждал, предоставлял дом для тайных свиданий. Однажды даже призвал в «свидетели» старшего сына Андрюшу, который «признался», что резиновые изделия забыл убрать не папа, а он сам. Помню, состроумничала в ответ: «Андрюша, в отличие от папы ты слишком хорошо воспитан, чтобы оставить «это» в прикроватной тумбочке мачехи.

   Понятное дело, отношения с блудливым супругом накалились до предела. Он ненавидит быть разоблачённым. Я же действительно превратилась буквально в рентген. Школу прошла ещё ту, зато научилась держать удар. А главное, перестала плакать. Навсегда. По крайней мере, из-за него.

      СУПРУЖЕСКАЯ ЖИЗНЬ

В течение первых трёх лет совместной жизни, пока новоиспечённый муж был полностью на иждивении, а я буквально заходилась от свалившегося на меня счастья, его характер особо не проявлялся. Разве что в дороге: Владлен – рискованный водитель, любитель агрессивной езды. Как-то его приятель Эрик сказал о нём: «каково поведение человека за рулём, таково и во всём». Вот бы вовремя прислушаться! Владлен крайне необязателен и все временные накладки пытается компенсировать исключительно скоростью автомобиля. Однажды я взорвалась по-настоящему. В течение дня мне пришлось третий раз платить штраф за превышение скорости. Вообще штрафы и взятки дорожным полицейским стали настоящим бедствием для моего кармана. К тому же пришлось особо закалять уши: площадная брань по поводу езды остальных водителей - постоянный спутник Владлена в машине. Обожал высунуть средний палец из окна, указательным крутить у виска, хвататься за оружие.

   Однажды его наказали. Был очередной наш скоростной вояж. Влад, как обычно, матерился, сигналил и привычно жестикулировал едущему впереди водителю шестисотого Мерседеса, пока тот и вовсе не остановился на красный свет. Владлен бесновался, ему казалось, что тот мог успеть проскочить. Медлительный владелец Мерса, выйдя из авто, оказался ну очень крепким мужчиной. Подошёл к нашей машине (Влад непредусмотрительно опустил стекло), коротко и жёстко спросил «Что?». И на первое же блеяние отвесил любителю жестов звонкую оплеуху. Сцапав, что называется, «по мордам», заглох на целых полчаса. Я позволила себе прокомментировать: «ты, как шахид, который понимает только силу». Глаза супруга стали жёлтыми от ненависти, как у Сталина. Ещё бы, свидетелем его унижения стала женщина, перед которой он играл роль всемогущего.

   Однажды решила свой день рождения отпраздновать по-особому. Две недели приготовлений прошли в кромешной нервотрёпке: зачем официанты, зачем столько еды, зачем друзья сына, зачем вообще столько гостей?

   Праздник с шашлыками под шатром был чудесным. Правда, гости удивились странному поведению Владлена: он выхватывал подарки, раздирал упаковку, хотя я обычно делаю это очень бережно и вообще предпочитаю личное внимание к каждому. Веселья это не нарушило.

   Утром, проснувшись совершенно счастливой, обратила внимание, что супруг лежит в гостиной одетый со скрещенными на груди руками. Наклонилась поцеловать его, решив, что он приготовил сюрприз. «Сюрприз не заставил себя ждать. Подскочив, как ошпаренный, бешено заорал: «Сука, б…дь, пьянь! У всех всё, выпивала, сжирала! Люди ушли голодные! Мне никогда не было так стыдно, все выражали сочувствие, что я вляпался в такое г…но»! Гости в шоке, официанты в шоке!» Остолбенела. Решила, что человек сошёл с ума. Тем временем посыпались звонки благодарности от вчерашних гостей за проведённое вместе время. Я осторожно спрашивала, не произошло ли чего вне моего сознания. Думая, что шучу или напрашиваюсь на комплимент, не скупились на тёплые слова. Это вызвало новый приступ бешенства мужа. Он пинал подарки ногами, что-то разбивая, что-то выбрасывая. Наконец сообразила позвонить двум подружкам и умолить приехать на выручку.

   Владлена как подменили. Он подавал нам кофе, шутил, вспоминая забавные моменты вчерашнего веселья. Нежно ворковал и со мной, называя «мастером застолий». Подружки представить не могли, каким был этот монстр буквально полчаса назад без посторонних глаз и ушей.

   Едва придя в себя от потрясения, позвонила его сыну Андрею. Надежды ещё не потеряла, решив что сын, проживший в семье отца без малого тридцать лет, подскажет, что же я упускаю в подходе к мужу.

   Разговор с Андрюшей был равносилен приговору нашему браку. Рассказ о том, что произошло после празднования, его, как ни странно, не поразил. «Папа всегда был таким», мрачно резюмировал ближайший родственник. Ещё признался, что семья родителей была лишь видимостью. Мама с папой жили в разных комнатах, папа над ней издевался, сына же воспитывал исключительно палкой, сделав из него труса. «Что же делать, Андрей, разводиться?» пролепетала я. «Господи, этого просто не переживу», ответил сын.

   И я опять не развелась. Просто сникла и даже почти привыкла, что до и после любых праздников повторялась всё та же дикая картинка. Привыкла увиливать и от расспросов друзей и коллег.

   Мы по-прежнему «гуляли» на публике, я по инерции продолжала разыгрывать счастливицу, а когда было совсем невмоготу, сбегала в квартиру, купленную дочерью. В ней могла хоть как-то перевести дыхание и восстановиться. В загородном доме бывала теперь всё реже, в основном, по выходным. Спасалась от стресса, нужны были силы, чтобы зарабатывать на жизнь. Муж по-прежнему денег не давал.

      СКАРЕДНОСТЬ

Эта черта обнаружилась довольно скоро. Иногда супруг ходил со мной в супермаркет, становился в отдельную очередь. Глядя, как я набиваю полную тележку продуктов на неделю, кричал через весь зал: «хлеб и молоко не бери, я уже заплатил».

   Посещал исключительно бесплатные мероприятия типа спектаклей театра Русской драмы, откуда ему присылали пригласительные. Концерты или гастрольные постановки, само собой платные, исключались, или предлагал мне сходить самой. Отдохнуть за границей ему тоже было дорого, как ни уговаривала. Впрочем, однажды поехал.

   Для меня это был обычный ежегодный отпуск в Андорру на горнолыжный курорт. Владлен вдруг объявил, что едет со мной. Ужасно удивилась его внезапному решению за день до отлёта. Свою путёвку обычно оплачиваю заранее, он же приобрёл только авиабилет. Мне, конечно, не привыкать к экстравагантным выходкам любимого, но на этот раз просто потряс. Суть махинации новоявленного Остапа Бендера заключалась в следующем: поселился в мой, уже оплаченный номер-«сингл», который всегда заказываю, чтобы побыть одной. В гостиничный ресторанчик спускался вместе со мной и питался тоже бесплатно. Никому, конечно, в голову не приходило, что так остроумно можно «объегорить» администрацию. Знали об этом всего двое из нашей группы, видели, как он нервничает, боясь разоблачения. Знали и удивлялись: не лучше ли заплатить, чем так отравить отдых и себе и жене. По его же расчетам «оно» того стоило: катание обошлось ему всего в стоимость авиабилета. Мои нервные клетки тоже ничего не стоили.

   Ещё один очаровательный случай. Муж решил меня порадовать на очередной день рождения и пригласить в ресторан. Долго выспрашивал меня, куда хочу, а я отвечала, что буду рада любому месту. По громкой связи, прямо из машины набрал телефон Юрканса, чтобы Янис, известный эстет, присоветовал, куда пойти. Воспроизвожу этот диалог:

     - Янис, сколько стоил завтрак в «Сумо», куда ты приглашал меня позавчера?

     - Не помню точно, но, по-моему, что-то около шестидесяти латов, а что?

     - Да вот у Оли день рождения, и я бы хотел пригласить её. Ясно, но это мне дорого.

     Янис с характерным, присущим только ему произношением:

     - Владлэн, ну ты ж не жлоб, своди Олю в «Сумо», я тебе компенсирую.

     - Спасибо, Янис.

   «Не жлоб» в «Сумо» меня так и не повёл, но тут же радостно посчитал разницу между счётом в японском ресторане и обычным, куда мы иногда захаживали. «Выигрыш», по его подсчётам, составлял до пятидесяти латов. Закончилось тем, что мы вообще никуда не пошли: я устыдила его за надувательство щедрого Яниса и вообще не понимала, почему тот должен оплачивать «галантность» Владлена. Как обычно в таких случаях, грянул скандал.

   С Рождеством нас заехал поздравить знакомый Андрюша С., милейший парень, который уже прежде удивил, устроив нам свадебное путешествие на яхте. Вот и теперь привёз милый подарок мне, а Владику - красивый сундучок с сигарами. Влад ужасно гордился дорогим подарком, (не поленился сбегать в магазин и узнать цену). Спустя пару дней позвонил мне на работу и спросил, можно ли продать сигары…Андрею. Заработавшись, не сразу сообразила, какие сигары, какому Андрею. Оказалось, те самые – сыну! Онемела. Не поняв моего молчания, пояснил: за 140 латов, разве это мало?!

   Я разоралась, клиентка под моими руками занервничала. Какое бесстыдство, зарабатывать на сыне, прорычала я, подари! И бросила трубку. До сих пор не знаю, чем закончилась эта торговля. Да и не интересовалась, глубоко уже презирая человека, живущего рядом со мной.

   Через короткий период он преподнёс очередной сюрприз, ещё более циничный. Гостивший у нас приятель, журналист, давно живущий в Америке, оставил ему деньги с просьбой подреставрировать памятник на могиле родителей. Время шло, деньги милый потратил очень быстро, я наседала, взывая к совести. Не выдержав моего давления, с криками «не твоё дело» и «где я возьму тебе (!!!) деньги» засобирался на кладбище. Привыкнув уже, казалось бы, ко всему, обомлела, увидев эти «сборы». Он запихивал в багажник цемент. Со мной случилась настоящая истерика. «Ты нечист на руку», еле смогла выговорить я. Второй раз повторила эти слова, когда он заработал на брате своей умершей жены, беднейшем человеке, перенёсшем инфаркты и растившем двоих сыновей.

   Владлен хочет выглядеть богатым. Поэтому купил себе «фирменные» часы у цыган в Каугури, возле рынка. За 10 латов. Сын его высмеял, за «десятку» стало ужасно обидно. Покупателя нашёл в лице родственника, которому тоже хотелось кусочка красивой жизни. Родственник решил сэкономить на лечении и купил разрекламированную вещицу за 85 латов. Влад был счастлив и не стеснялся хвастаться удачной сделкой. Поразительным было и другое: никто, кроме меня, не возмутился этому воспалению совести. Даже та самая пара друзей улыбалась. Действительно забавно, правда?

   Накануне 8-го марта друзья занесли мне газетку. В этом номере «писатель» изрёк: «Те, кто голосует против Женского дня – скупые люди, им просто жалко денег на цветы и подарки. Что ж, им остаётся только посочувствовать, скупость для мужика – это серьёзный порок…». Друзья покатывались, мне же было не до смеха - оборотень!

     НЕЧИСТ НА РУКУ

   Тема «нечист на руку», проще говоря, воровства, обозначилась в нашей семье неприлично быстро. Ещё в начале нашего воссоединения, освобождая полки от пыли, я изумилась огромному количеству книг с библиотечными штампами. За студенческие годы успела понять, что значит, не найти нужной книги в библиотеке. На вопрос, как такое могло произойти, оправдывался, что не он, а его жена таскала книги из библиотеки. Сражённая уже тогда наповал, горько пошутила, что умершая не может себя защитить, тем более что я знала эту порядочную женщину.

   Характерно, что почти через десять минут после моего неприятного «открытия» Владлен вдруг заговорил о своём товарище Саше Гетмане, бывшем рижском актёре, а теперь - художественном руководителе одного из Питерских театров. Владлен поведал, как тот, приезжая каждое лето в гости, воровал у него ценные книги. Вечером того же дня «страшную тайну» озвучил повторно, уже в присутствии друзей Иры Черевичник с мужем. Те буквально впали в кому. Потом пожаловались, что не спали несколько ночей, ведь знали и любили того, кого Влад называл вором.

   Со временем, изучившая Владлена, я уже не верила ни единому слову, научилась понимать, зачем врёт в том или другом случае. В данном - выходило по принципу: вор кричит «держи вора», хотелось отвлечь внимание от себя, от книг, похищенных в библиотеке. А ничего не подозревающий друг Саша Гетман продолжал наведываться к нам каждое лето, поздравлять с праздниками, интересоваться здоровьем.

   Владлен предавался всё новым воспоминаниям. Вспомнил и о страстном романе с питерской актрисой, племянницей известного писателя Евгении Гинзбург (это он подчёркивал, что, видно, придавало особую значимость в собственных глазах). Любовь вспыхнула, по его рассказам, во время первого супружества, подумывал даже развестись с женой-домохозяйкой и жениться на актрисе. «И что же?», спросила я. «Она оказалась воровкой», ничуть не смутившись, резюмировал Владлен.

   Младший сын тоже, по его словам, был вором, заставлял меня перед каждым его приходом прятать деньги и ценности. Самое смешное, хоть я и прятала, они всё равно пропадали. Папа посылал проклятья Максиму после каждого визита. Тот клялся-божился в своей непричастности и в доказательство предлагал…отрубить себе палец. Я потихоньку сходила с ума от этих разборок. Вместо семьи получила настоящий табор.

   Один случай навёл меня на смутные подозрения в отношении самого супруга. Хотя кошелёк уже приучилась прятать в самых немыслимых местах, о которых обвиняемый сын не ведал, деньги исчезали не только из «тайников», но из кошелька, причём исчезали не все, а частично. У друзей, бывающих в доме, тоже.

   Развязка произошла в самом неожиданном месте, в яхтклубе Лиелупе, на моём юбилее, где я собрала большую компанию из тех, кто тёплой рукой когда-либо коснулся моей жизни. Приехавшая из Израиля дочь, Лайма с мужем Андрюшей были рядом. Владлен тоже был необычайно весел, буквально фонтанировал, сказывая непривычные для моего уха тосты с прилюдными признаниями в любви. На память осталась видеокассета.

   Банкет оплатила заранее, оставалось рассчитаться с оркестром и кухонными работниками, на что заранее отложила сумму. Сунулась в кошелёк и… похолодела. Денег не было.

   Правда, на месте оказался подарочный конверт с деньгами. Ими я и расплатилась. Настроение грохнулось. Подошла к мужу, прошептала: «у меня деньги пропали». Поняв, что я его не впечатлила, повторила ещё раз. Не отрываясь от веселья, ответил, чтоб не тревожилась, что ребятам заплатил сам. Обалдевшая, не понимала, про каких ребят он говорит и за что заплатил, если я уже за всё рассчиталась. К тому же хорошо уже знала установку Владлена: не платить, тем более, не за себя.

   Вернулись поздно и без настроения, я мрачно сосредоточилась на юбилейных моментах. Кто мог это сделать? Ненавидела себя за свои мысли. Стыдил меня и Влад. Выяснилось всё неожиданно. Через пару дней, принимая очередные восхищённые воспоминания о вечере, поделилась с друзьями причиной своего испоганенного настроения. Они посмеялись над подозрениями и удивились, что Владик меня не успокоил. Они же видели, как он достал деньги из моей сумочки и направился во двор. Очередной шок, очередная разборка, очередное обвинение меня в паранойе.

   На сей раз, устрашая, кидал разные предметы на пол, правда, небьющиеся, топал ногами, сорвал голос. Я отчеканила: гос-ти ви-де-ли. Он как-то обмяк, затем изрёк: «В семье всё общее и деньги тоже. Я твой муж и имею право взять». Впрочем, это было не в первый и не в последний раз. Владлен слаб к тому, что «плохо лежит». Потаскивал и в маркетах, норовя сэкономить хоть на чём-нибудь.   

Однажды в «Рими», что в Лиелупе, кассир заставила его доплатить за утаенные продукты. Снова испытала оторопь: свидетелем этой сценки оказалась моя ученица, стоявшая за ним в очереди. Сразу же вспомнился эпизод, когда и партийный товарищ Юрканс заподозрил его в краже денег из фонда партии.

   Владлен по этому поводу оправдывался, что не крал, а всего лишь «наваривал». Между соратниками тогда наметился разрыв, но потом как-то «устаканилось»: Владлен ведь бывший журналист и годился Юркансу для выражения идеалов партии. Я считаю, что он с этой задачей не справился и надежд Яниса не оправдал, развалив всё, что можно было развалить.

     ДРУЗЬЯ

   Имя Яниса Юрканса звучало в доме чаще других. Мне приходилось не раз общаться с этим обаятельным человеком на приёмах и презентациях. Довелось побывать в его уютном и вкусном доме. Мне очень импонировал Янис: стильно одетый, шутливый, галантный, отношения с умницей женой лёгкие и трогательные. Хотелось, чтобы эта пара бывала и у нас. К тому же Юрканс удивлял меня воистину отеческой заботой о Владлене, хотя был существенно моложе: баловал его дорогими ресторанами, оплачивая соответствующие счета, часто дарил деньги то на лечение, то на отдых, то на ремонт. «Как можно быть таким халявщиком», недоумевала я. Но поразительное заключалось в другом. Любая моя попытка пригласить покровителя в гости пресекалась: «этой проститутки в моём доме не будет! Я не собираюсь его кормить! Бездельник в колечках, зае…л меня своими поручениями, связан с бандитами, живёт, как «альфонс», за счёт своей жены и моего труда! Кем ты восхищаешься, посмотри на его бабий рот, это же куриная задница!» И т.д. и т. п. Тема Яниса Юрканса привела нас уже на грань войны.

   Впрочем, муж характеризовал не только Яниса. Доставалось всем, с кем пересекался. Лёшу Шейнина, моего любимчика, называл сумасшедшим. Своих партнёров по политической деятельности Яниса Урбановича и Сергея Долгополова – омерзительными. Директора театра Русской драмы – мошенником. Хаял даже добрейшего Ю. П. Данилко, который не раз оказывал нам гостеприимство. К тому же помог рассчитаться с долгами проигравшей на выборах партии.

   Та же участь постигла и многолетнюю подругу жены. Приехав из Москвы, несколько месяцев безотлучно и преданно ухаживала за умирающей. Сын Андрей называл её второй мамой.

   Подруга по-прежнему стремилась побывать в Риге, теперь уже поклониться могиле и как-то провести время в некогда любимых местах. В преддверье её приезда надвигалась гроза: Влад орал, дебатировал с сыном, кто возьмёт на себя хлопоты и заботы. Мне же она казалась совсем необременительной и ненавязчивой. Мы подружились.

   Однажды мой муж вдруг очень хорошо отозвался о знакомом. В некрологе. Это о Мисуловине, который часто спасал его от дорожных штрафов и выручал изъятые права. Владлен всё равно считал его занудой и придурком. Этот старый человек и впрямь болезненно любил молоденьких женщин. Общаться способен был только на эту тему. В некрологе Владлен называл его «Лёнечкой», написал, что «бог приходил к нему в женских одеждах». Самое забавное, что теперь этот же самый «бог» приходит к Владлену, но уже в моих одеждах. Муж, по своему обыкновению, любит передаривать чужое: хочется же быть не только любимым, но и щедрым.

   Вспомнилось, когда впервые попала к нему в дом, он тоже пытался нарядить меня в вещи бывших жён и искренне не понимал, почему я так брыкаюсь. Тогда, ещё смотрела на Владлена другими глазами и приняла его настырность за простодушие. Вот бы вспомнить тогда же молодость, как, бывший жених, расставаясь, собрал вещички моего недавно умершего отца (большого щёголя), уложил их в чемодан мамы (её гордость и последний подарок любимого мужа) и увёз. Ещё жива мамина старенькая подружка, свидетель этого памятного события. Обе удивлялись моей упрямой любви к человеку, способному тащить.

   Набравшись опыта, догадываюсь, почему муж никак не соглашается на развод, видимо, ожидает новых поступлений в гардероб очередной счастливицы. Мужикам в любом случае повезло, что двадцатисемилетняя женщина оказалась любительницей старичков: Мисуловину было 73 года, Владлен просто мальчик по сравнению с ним, всего-то 67!

     ЖЕНЩИНЫ

   Когда-то он сказал дочери, собравшейся было возвратиться в Ригу: «живи там, в Израиле, в Латвии женщина ничего не стоит». Я была не согласна, потому что и любовь, и уважение ощущала здесь. Позднее поняла, что грязные высказывания о женщинах доставляют ему какое-то подозрительное удовольствие.

   У нас бывали и мои, и его подруги с мужьями. Влад был радушен и обаятелен. Но стоило только выйти за порог…, открывался рот. Ира Ч. и Люда Ш., вполне солидные и достойные женщины, с которыми общался десятилетиями, обливались помоями и обе, оказывается, бесстыдно покушались на «нижний этаж» его достоинств. Одна не выпускала его из квартиры в Москве, оказавшись ко всему прочему, предательницей партийных интересов, другая, потеряв мужа, – в Риге. Владлен взахлёб рассказывал об их притязаниях, обеим пришлось объяснять, что сердце и «нижний этаж» уже заняты.

   Моих молодых подруг называл «асексуальными и психопатичными». Так он маскировал попытки завладеть их вниманием.

   Талантливых, мыслящих и самостоятельных женщин ненавидел. Я ощетинилась серьёзно, защищая «своих». Когда он добрался до Лаймы, бои перешли в настоящую атомную войну. Лайма для меня родная душа, ангел-хранитель, не раз спасавшая от верной гибели, единственный человек на свете, кому могла позвонить в пять утра сообщить о смерти мамы, а уж таланта и самодостаточности ей не занимать. Владлен называл Лайму с Андреем сволочами и свиньями: изредка ребята просили писателя помочь составить текст поздравления по случаю даты для друзей или официальных лиц. Писатель с ненавистью возмущался, что «эта сука» заставляет его работать на себя… бесплатно. Думаю, просто завидовал ребятам, как и всем успешным людям.

   Я его уже не переваривала.

     РОДСТВЕННИКИ

   Родственники тоже были предметом злословия. Понятно, что через семь лет совместной жизни маски были сброшены окончательно. Мои увядшие уши погибали. Сыновей называл свингерами, возмущаясь, что младший с женой ходят в специальный клуб освежить чувства сразу после свадьбы. Старший занимался «этим» в своей же компании, что папу утешало: меньше возможностей подхватить болезнь, там все пары семейные. Возмущался только, что они ещё и напиваются. Сам Владлен непьющий, это правда, все его свершения происходят на трезвую голову.

   Отец был недоволен происхождением и внешностью своих невесток, считая своих сыновей красавцами, а потому обделёнными в своём выборе. Это тоже причина наших дебатов. Мне симпатичны и их происхождение (родителей обеих знаю, вполне достойные люди), и их лица. Любовь к сыновьям не мешала папе называть младшего, «вором и наркоманом», а старшего - «зажравшейся пьянью и крохобором».

   Дочь, маму троих детей, доводил до истерики, уличив её в том, что она «содержанка»… у собственного мужа. Папика возмущали запросы Владки и безотказность её спутника жизни. Кстати сказать, сам папик за жизнь не выделил дочери ни копейки. По молодости я умудрялась объяснять это скромными заработками поэта. Да и могла ли усомниться в нарисованной иконе?!

   А ведь были ещё и внуки. Я очень хотела общаться со старшим, умненьким, сердечным, интеллигентным. Дедушка возражал. Он не желал тратиться на избалованного, как считал, мальчика. Особенно бесило, когда тот в кафе не ограничивался одной порцией «Наполеона», он хотел две, даже три… или рвался в боулинг. Дед бесновался, покидал нас, шипя: «плати сама».

   Иногда, приглашала мальчика просто провести с нами время, даже если его родители не могли принять приглашения. Муж по этому поводу называл меня «педофилкой». А внука - «голубым». И не только, чтобы досадить мне, интересно же было похвастаться перед знакомыми очередной из «сенсаций», которые обожал.

   На все мои попытки остановить клевету отвечал: «я уже в тринадцать лет баб «трахал», а этому пятнадцать и у него никого нет».

   Другого внука он называл заторможенным недоумком, прелестную трёхлетнюю Катюшу «стервой» за ямочки на щеках и весёлый нрав, пятилетнюю Алису – хитрой и расчётливой не по годам.

   Родился ещё один внучок Робчик, вместе с ним родилась драма:

   Мальчонка оказался с пороком сердца и другими тяжелыми недугами. В этот день мой муж не ночевал дома под предлогом каких-то дел не даче. Я, рыдая, просила остаться. Он был неумолим. Оказалось, у него очередное свидание. Вскоре Ребёнку сделали операцию, а добрый дедушка ещё целый год твердил: «собирайся на похороны», ссылаясь на свою безошибочную интуицию и знание жизни. «Интуиция и знание» подвели Владлена, как было уже не раз. Робчику три года, и он очаровательный малыш.

      ПИСАТЕЛЬ

   Мне всегда казалось, что писатели - это народ, прежде всего читающий. Поразительно, но я не видела своего мужа за книгой. Иногда приятели советовали или давали почитать что-то из новинок. Ему не нравилось ничего, он и тут разражался бранью и в адрес авторов, и в адрес советчиков. Всё производило на него «отвратное впечатление», кроме строк, написанных самим, по заданию Юрканса. Тут уж он оттягивался, восхищаясь собственным творением, заодно иронизируя по поводу патрона, который без него «как без рук». Владлен действительно сочинял программу ПНС, правда, выходил из себя, когда знакомые или, тем более я, намекали на её невнятность и витиеватость. Избиратели (а я знакома со многими) не понимали, чем она отличается от программ других партий.

   Три десятилетия мне грезилась идиллия: уютная семья, поэт с карандашом в руке, склонившийся над листком бумаги, и я неподалёку, хожу на цыпочках, готовя к ужину его любимые пирожки. Предвкушаю послушать новые стихи.

   Идиллия не состоялась. Ему удалось издать сборник стихов прежних лет, добавив туда пару новых, посвящённых мне. Известный меценат Женя Гомберг спонсировал этот выпуск, пожертвовав немалые деньги, что всё равно не мешало Владлену ворчать про «жмотство». Сборник не взяли ни в один магазин. И поэт начал раздаривать. По сей день кипы этих стихов пылятся у него под столом.

   Вообще с творчеством у бедолаги что-то не клеилось. В этом, видимо, крылась одна из причин, приведшая его личность с невероятными амбициями к распаду. Жизнь что-то недодала, самолюбие страдало, он бесновался.

   Алла Сигалова на сцене «Русской драмы» ставила «Ночи Кабирии». Раймонд Паулс написал музыку. Озорцеву директор театра поручил написать к этой музыке тексты, предупредив, что оценивать будет сама Сигалова. Я почитывала готовую продукцию и недоумевала.

   Дело даже не в том, что кончился (или не начинался?) поэтический дар. Обнаружила, что Владлен не знает простых вещей. В его тексте речь шла о краже и стоимости сумочки Кабирии, купленной у… скорняка (!) Пыталась объяснить ему, что скорняки сумочками не занимаются, убеждала не показывать безграмотные строчки Сигаловой. Искренне хотела уберечь от позора, заботясь о его же самолюбии. Куда там! Препирания смущённо слушала актриса Галина Российская, случайно оказавшаяся в нашей машине. Хозяйка спектакля Сигалова отвергла творчество поэта Озорцева, объявив, что ей удобней работать с Еленой Сиговой. Несостоявшийся автор долго рассказывал знакомым об «идиотке», которая ничего не понимает в поэзии. Отказался идти на премьеру, посчитав себя обиженным. У директора же театра требовал деньги за «работу».

   Какое-то время шли переговоры с издателями «Лилит» о выпуске нового мужского журнала. Рассматривали и его кандидатуру в качестве редактора. Общего языка не нашли. Намекнули, что отстал от жизни.

   Дома, закатил настоящую матерную истерику в адрес трёх совладелиц журнала, «трёх дур», отвергнувших «опытного мастера».

   Через некоторое время Озорцева порекомендовали Валерию Каргину, который ещё только собирался писать свою книгу «Деньги и люди». Я занервничала, зная вкус, знания и запросы Валерия Михайловича. Беспокоилась, что муж снова может схлопотать очередной удар по самолюбию.

   После первых же встреч с банкиром Владлен исходил желчью от ненависти и зависти к состоявшемуся во всех отношениях Каргину. Я убеждала писателя, что относиться к человеку, от имени которого ведётся повествование, необходимо если не с любовью, то хотя бы с уважением. Иначе хорошей книги не получится.

   Работал Владлен с отвращением, но желание заработать победило.

   Через пару месяцев ему указали на дверь. Секретарь банкира, смущаясь, сообщил: «Вас больше не ждут».

   После злополучного венерического приключения его, видимо, посетили вдохновение и поэтический зуд. Он написал произведение. Начало запомнила: «нерегулярный секс меняет нрав, характер портится быстрее, чем погода…» и т.д. Умудрился зачитать его на радио, куда меня пригласили выступить, а я позвала его с собой. Ведущие передачи от неожиданной тематики выпучили глаза и сделали музыкальную паузу.

     ПОЛИТИК

   Как-то наш премьер Айгарс Калвитис удачно, на мой взгляд, высказался: «каков человек в семье, таков и в политике». Наша семья распадалась, стараниями и интригами Озорцева ломались товарищеские отношения в партии. На прощание ему сказали: «Ты неконструктивен и разрушителен». Пришлось уйти. Но он ведь активный: собирается создавать какой-то очередной политический фонд. Ой, боюсь за этот фонд!

   На днях в газете «Суббота» появилось расследование. С изумлением прочла о том, что «Владлен Озорцев потратил на ПНС 5210 латов». Признаться, не очень-то верю, что именно Владлен, человек по кличке «лат двадцать», внёс эту сумму. Он и на семье-то экономил. К тому же, будучи в театре Русской драмы одним из гарантов, чьи взносы составляют более тысячи латов в год с каждого, он тот самый, единственный, кто не платит театру ни копейки, а тут вдруг тысячи на партию!!!

     ОБЩЕСТВЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ

   Мне всегда казалось, что общественный деятель – это тот, кто хоть что-то делает для общества, для людей. Почему так именует себя Озорцев, а вслед за ним и пресса, для меня загадка. Думаю, дело в таланте самохвала и говорильщика. Хлестаков явно уступает ему в плутовстве, хвастовстве и стремлении выдать желаемое за действительное. Несколько лет назад, видимо, в ответ на очередное бахвальство появилась заметка о Озорцеве под названием «Я герой Советского Союза». Автор, многолетний коллега по журналистскому цеху, пишет: «Из двух ролей, которые он играет – творческой личности и чистейшего человека, - ни одна меня не убеждает. Ни особых заслуг ( как писатель ), ни права представительства (как человек ) соискатель не имеет». По иронии судьбы, враль и перевёртыш, который фразы не мог произнести безо лжи, стал моим мужем. Сына тоже раздражало, что папа жил в режиме «казаться, а не быть». «Как можно так врать?», возмущался он.

   Итак, общественный деятель. Кстати, он действительно один из Общества гарантов русского театра. Обожает повторять: МЫ заплатили, дали, купили, наградили. Скрывая свою беспощадную скупость, рекламировал невероятную щедрость. Очень хотелось ощутить себя в роли мецената. В общем, «мы пахали». Я уже говорила, что материальной лепты в театр он не вносит никакой. Мог, хотя бы на общественных началах, компенсировать это своим творчеством. Так нет же, отстаивал на повышенных тонах вознаграждение за два стишка, назначив непомерную для театра цену.

   К нему, как к поэтическому авторитету, обращались за помощью. Сверкая обаянием, всегда обещал. Потом всячески избегал встреч и звонков. Вторая кличка Владлена «обещалкин». Болезненное желание выглядеть всесильным приводило к посулам чего угодно: «подогнать» Лайму в качестве покупателя, «протолкнуть» гражданство соискателю, привести в компанию Задорнова и вообще оказать любого рода услугу. Я сходила с ума, представляя, что думают люди, которых он начинал избегать, проклиная за настырность, которую сам же провоцировал.

   Когда-то он сделал признание: «я жил жизнью некрасивого человека». Помню, как сжалось сердце, ведь подумала, что он комплексует по поводу внешности, осыпала комплиментами, заверив, что для меня он самый красивый. Однако Владлен знал, о чём говорил. На самом деле жил жизнью грязного человека, понимая своё тщательно замаскированное двойное дно хамелеона в частной, общественной и политической жизни.

     РАЗВОД

   Я наконец-то решилась развестись, понимая, что второй республике пришёл конец. Но не тут-то было. По новым законам, развод может быть осуществлён только после раздела имущества. Конечно, можно было плюнуть на имущество, дабы поскорей выбраться из ямы, в которой оказалась из-за собственной слепоты. Оказалось, что мой муж не готов к потерям, которые влечёт за собой развод. Обнаружил, что не собираюсь делать ему подарков на прощание.

   Пока, правда, не попадаю в дом, где моё место уже занято другими. Документы на собственность, не говоря уже о ключах от калитки и моей одежды, Владлен похитил. «Мой пафос заключается в том, что б тебе ничего не досталось», произнёс он как-то при встрече. Позже перешёл к угрозам, потрясая громкими именами, инстанциями, связями, своими и сына-миллионера. «Раздавить» меня планирует с помощью остро отточенной лопаты, адвоката Грутупса, начальника Юрмальской полиции, израильской полиции безопасности.

   На сей раз, к удивлению, не соврал, слетав в Израиль в поисках компромата на меня. Вернувшись, нагрянул в квартиру моей дочки, где я теперь живу в «изгнании», предъявил «компромат», утверждая, что я снимала деньги со счетов своих умерших мамы и мужа. Мужа нет уже шестнадцать лет, мамы – двенадцать. Друзья, находившиеся в соседней комнате, захлёбывались от хохота, слушая его монолог. Впрочем, предлагал мне и спасение от ареста и тюрьмы, ибо полиция безопасности Израиля ждёт его указаний. Заодно грозился пересажать прочих: вендиспансер, Лато Лапсу, адвоката. Отменить указание о моём аресте готов был только в случае, если откажусь от притязаний на имущество, включая мою половину дома. По совету адвоката весь этот шантаж я записала на диктофон. А пока милый сам ожидает рассмотрения дела в криминальной полиции по поводу нападения, когда мы с подружкой попытались зайти в дом, чтобы взять какие-то вещи и просто отдохнуть и во дворе.

     ЭПИЛОГ

   Вступая семь лет назад во «вторую с республику» с Владленом, не вспомнила своего любимого Б. Шоу, который говорил: «В тот момент, когда мы хотим поверить во что-нибудь, мы внезапно видим все аргументы за, и становимся слепы ко всем аргументам против». Я, было, обиделась на, друзей и родственников, которые знали этого человека лучше, чем я, но не предупредили. Потом поняла, зря грешу на других.

   Господь не раз самой посылал знаки и звоночки. Ведь я и до замужества знала, например, про убийство собак, про изуродованный выстрелом семейный альбом, про похищенные из моего дома папины вещи. Ещё до замужества удивлялась вопросам близких ему людей «ну как он себя ведёт?», «что вытворяет?», «не обижает?». Не насторожили грязные характеристики этих самых «близких», которых он поливал грязью. Почему? Почему? Ту первую статью «Праздник со слезами на глазах», повествующую о нашем «счастливом» воссоединении, будущий муж закончил с пафосом и якобы от моего имени: «Его все знают. Он – Владлен Озорцев!». Нет, не все, утверждаю. И надеюсь, что хоть кому-то удастся избежать моих заблуждений: обычным гражданам, политикам, соседям, современным и будущим невестам.

   У самой нет ни обиды, ни ненависти. К случившейся драме отношусь вполне философски: Господу надоело ограждать и предупреждать меня с самой юности. И он сказал: «раз ты так упряма, получи!» И получила. Жаль, что так поздно, жаль, иллюзий, жаль, что позволила бульдозеру по имени Владлен Озорцев, полному равнодушия и злобы, прокатиться по всей моей жизни.

   Последний разговор с ним я завершила словами: «Теперь твоя фамилия не Озорцев, а Позорцев».

Данная публикация является литературно-публицистическим произведением. Мнение редакции может не совпадать с озвученной выше точкой зрения.