А судьи кто?

В нашей стране сложилась дикая ситуация почти во всех областях жизни. Криминогенная обстановка обостряется, исчезают дети и взрослые. Находят не всех. На скамье подсудимых грабители, убийцы, насильники, распространители наркотиков. Ловят не всех.

Подозреваются в преступлениях политики, общественные деятели, бизнесмены, адвокаты, полицейские, таможенники, врачи и пр.

Невероятно, но судьи тоже под подозрением и даже под арестом. Спрашивается, кому же можно доверять в нашем независимом от законов государстве? Кто имеет право осуждать или оправдывать и кто в результате защитит нас, обычных жителей, от произвола кого бы то ни было? В чьих силах разрулить эту пока безнадежную ситуацию?

Вот несколько последних шумных процессов.

Судьи Талере и Поликарпова арестованы, потому что принимали «правильные» для кого-то решения.

Прокуратура заявляет о беззакониях еще восьми судей из Окружного и Верховного судов, персонажей книги Лато Лапсы «Судопроизводство как кухня».

В полицейских участках погибают люди. Возможно, случайно. Но случайностей подобного рода много, отсюда такое недоверие общества к делу Гулбиса. Недоверие высказывает даже экс-президент, наверняка знающая больше, чем мы.

Массовый арест работников таможни во главе с очередным мэром.

С д-ром Гилисом судится Айя Симпсоне. Яркая женщина, видный издатель газет и журналов, жена известного бизнесмена Петериса Шмидре. Пережив неудачную пластическую операцию, решила побороться за свои права. Но даже ей, имеющей мощную поддержку в лице влиятельного супруга, прессы и общественного мнения, пришлось столкнуться с какими-то подковёрными неюридическими нюансами. Пластическая операция приобретает едва ли не политическую окраску. Пресса, по крайней мере, так и сообщает - в это абсолютно житейское дело вмешиваются политики.

Сама я на собственном опыте третий год познаю «радости» правосудия. Казалось бы, что проще – развестись и поделить имущество. Но поскольку вместо обычного раздела муж предлагал некие «отступные», проявив бойцовские качества, параллельно возникло несколько криминальных дел.

Тут и начали твориться чудеса.

Первое полиция закрывает через четыре месяца, сославшись на то, что истекло …шесть, а персонаж, напавший на меня, с подачи полицейских чинов превращается в некую мистическую руку, чью принадлежность якобы невозможно установить. Следствие окончено, удары нанесла чья-то рука, дело закрыто.

Еще одно дело, по которому все же вынесен обвинительный приговор, тянется два года. Окружной суд по апелляции ответчика нашел якобы процессуальные нарушения у районного. Нарушения, оказывается, в том, что не я сама давала показания из-за слабого латышского, а мой представитель, с которым сидела рядом. Здесь же. В зале суда. Все свидетели подтвердили мои показания.

Ни один юрист не понял, в чем оно, это нарушение. Рассмотрение начнется сначала. Впереди снова уйма заседаний. На годы.

Следующее дело снова связано с самоуправством спутника жизни. На сей раз полиция отказалась возбудить уголовный процесс, ссылаясь на закон, по которой спутнику не исполнилось …14 лет! Снова вмешалась прокуратура, дело возбуждено, однако три месяца никакого ответа.

Последнее криминальное дело в суде первой инстанции закончилось полной победой моего обидчика. Хотя не только свидетели, но и он сам подтвердили факты оскорбления и клеветы. Суд, видимо, счел, что оскорблять можно, вняв объяснениям, что это просто от ненависти. Имеет право.

Остается верить уважаемым инстанциям, что нападает не виновник, а неустановленная рука, оскорбляет и клевещет тоже не виновник, а его язык или ненависть.

Замкнутый круг. И полная незащищенность. От полиции. От решений суда. От мнения общества. И, стало быть, от полной безнаказанности бойца.

Я написала свой рассказ об «Оборотне» в надежде именно на защиту и именно потому, что оскорбления, компрометация, нападения и угрозы от бывшего спутника жизни начались задолго до этой пресловутой публикации. Но мужчине сочувствуют. В глазах людей действовать исподтишка, оказывается, приемлемо, а оглашать или защищаться открыто – некрасиво, позорно, фи!

Кстати, вспоминаю первый разговор с дежурным Госполиции, где впервые искала ту самую защиту: «Он же ударил вас на своей территории. Жаль. Если бы за воротами, тогда могли бы принять меры».

Выход, получается, один, старинный. Надо подождать, пока убьют, искалечат или, в лучшем случае, просто запугают и тихо, без огласки ограбят. Тогда общество, да и пресса, возможно, слегка посочувствуют, посетуют и…забудут. А пока…

Пока то, что есть.

Моя история – всего лишь пример из жизни. Беды, конфликты, процессы не только у меня. У самих правоохранителей и судей полно своих проблем. С законом. Вот и возвращаюсь к своему вопросу - так кто же нас будет судить или оправдывать?

Рекомендуем на данную тему:

«С широко закрытыми глазами» или Оборотень без погон

Громкий развод. Дозорцев хочет денег. Много

Дозорцев осужден